Содержание

К.И.Чуковский о Некрасове.
Об отношении Некрасова к любви вообще.
Любовь к двум женщинам.
История любви к А. Панаевой.
Последний роман в жизни Некрасова

К.И.Чуковский о Некрасове

Мы знаем совсем немного и еще меньше говорим в школе о любви в жизни Некрасова. Когда разговор заходит о Некрасове, то говорят о сложности отношений с Панаевой, ссорах и непонимании, а чаще эта тема вообще опускается.
А.М.Гаркави рассказывал, как однажды К.И. Чуковский, проходя в музее Некрасова на Литейном мимо бюста поэта, остановился и воскликнул: «Неужели Вы думаете, что такой человек мог написать: «Долго не сдавалась Любушка-соседка»?!»
Действительно, бюсты, портреты Некрасова, где он изображен с лицом строгим и скорбным, поэтом-«плакальщиком» народной доли, на первый взгляд, почти исключает возможность искать у него стихи о любви, само стихотворение «Буря», цитируемое Чуковским, мало кто знает. А «Буря», по мнению Чуковского, – «Светла, заразительно весела и прекрасна… Радость любовной победы здесь так и трубит во все трубы».

Об отношении Некрасова к любви вообще

Не только стихи, но письма рассказывают об отношении Некрасова к любви вообще, об отношении к женщине. Как, например, раскрывается он в реплике О Тургеневе в письмах к Толстому: «На днях мы заговорили о любви – он мне сказал: «Я так и теперь ещё, через 15 лет, люблю эту женщину, что готов по её приказанию плясать на крыше нагишом, выкрашенный жёлтой краской!» Это было сказано так невзначай и искренно, что у меня любви к нему прибавилось».
Разве это обычная реакция? Ещё больше любить человека, узнавая о том, как любит тот! Но и сам Некрасов любить умел.

Русские женщины

Горящие письма

Они горят!.. Их не напишешь вновь,
Хоть написать, смеясь, ты обещала…
Уж не горит ли с ними и любовь,
Которая их сердцу диктовала?..

Свободно ты решала выбор свой,
И не как раб упал я на колени;
Но ты идёшь по лестнице крутой
И дерзко жжёшь пройденные ступени!..
Безумный шаг!.. Быть может, роковой...

Любовь к двум женщинам

В жизни Некрасова было не одно увлечение, но самые глубокие и настоящие, безусловно, два из них. Это любовь к Авдотье Яковлевне Панаевой и Фёкле Анисимовне Вигдоровой – Зине, как он её называл. С ними связаны прекраснейшие строки его стихов и писем. Забывать о них, даже ограничиваться двумя-тремя ничего не значащими фразами – значит вычёркивать из жизни поэта что-то самое заветное и личностное, то, что делает его поэтом.

История любви к А. Панаевой

…С тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу,
И вперёд – в это тёмное море –
Без обычного страха гляжу.

В своё время К.И. Чуковский посвятил исследованию отношений Некрасова с Панаевой немало времени. Он тщательно собрал воспоминания многочисленных современников, неизвестные тогда письма Некрасова и А.Панаевой и в 1926 году написал блестящий очерк «Панаева».
Чуковский обстоятельнейшим образом восстановил историю их любви и выписал образ Авдотьи Яковлевны со всеми её достоинствами (исключительной деятельной добротой, культурой гостеприимства, жаждой семейного счастья, верностью памяти поэта) и со всеми недостатками (мотовством, необразованностью и ограниченностью). Впрочем, достоинств было больше, чем недостатков. Когда Панаева была молодой, блистала красотой, она восхищала тех, перед кем мы сейчас преклоняемся.
Чуковский с присущим ему остроумием писал: «Герцен, Белинский, Достоевский, Некрасов – какие имена, какие люди! И Тургенев, и Гончаров, и Грановская, и Кавелин, и Лев Толстой – все у неё за столом, и, кажется, если бы в иной понедельник вдруг обрушился в её гостиной потолок, вся русская литература погибла бы. У нас не было бы ни «Отцов и детей», ни «Войны и мира», ни «Обрыва». Её гостиная или, вернее, столовая – двадцать лет была русским Олимпом, и сколько чаю выпили у неё олимпийцы, сколько скушали великолепных обедов. Сам Александр Дюма восхищался её простоквашей».

Этот блестящий пассаж совсем не лёгкая игра словами, здесь всё точно, всё документально: имена, адреса, общение людей.
И все-таки, что хорошего раскрывает в личности Некрасова супружеская жизнь?
Думается, что и в отношениях с женщиной проявляются скорее лучшие его качества, чем худшие. Прекрасным было начало их любви.
Воспользуемся текстом К.И. Чуковского.

Некрасову было двадцать два года, когда он познакомился с нею. Ей было двадцать четыре. Вчерашний пролетарий, литературный бродяга, конечно, он вначале не смел и мечтать о благосклонности такой блистательной дамы.
Смолоду эта женщина была очень красива. «Одна из самых красивых женщин в Петербурге», – вспоминал о ней граф Соллогуб. «Не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка», – писал Фет. И Павел Ковалевский то же самое: «красивая женщина»: «нарядная, эффективная брюнетка».
И даже… Чернышевский: «красавица, каких не очень много».
Её муж Панаев, добрый, мягкий, в то же время «мот, вертопрах, свистун», женился на ней, когда ей не было ещё девятнадцати, «едва ли не за тем, чтобы щеголять красивой женой перед приятелями и гулять с нею на музыке в Павловске. Целый сезон он был счастлив, съездил с нею в Париж, побывал в Казанском имении, покружился в Москве, почитал ей Вальтер Скотта и Купера и вскоре упорхнул папильоном за новой головокружительной юбкой.
А двадцатилетняя красавица-жена была оставлена без всякой защиты… Словом, нужно не тому удивляться, что она в конце-концов сошлась с Некрасовым, а тому, что она так долго с ним не сходилась. Они познакомились в 1834 году. Панаев в это время отбился от неё окончательно и почти ежедневно, пьяный, возвращался домой на рассвете…

Вначале она решительно отвергла его (Некрасова). Он с отчаянья чуть было не кинулся в Волгу, но не такой он был человек, чтобы отстать. Её упрямство только разжигало его. Нелегко досталась ему эта женщина. Этот любовный поединок продолжался с 1843 года по 1848. В 1848 году она, окончательно пренебрежённая мужем, стала, наконец, женой Некрасова, и день, когда это случилось, долго был для него праздником из праздников
Одних этих строк, этой памяти и верности любви, оценки её начала в своей жизни («С него я жизнь мою считаю») достаточно, чтобы говорить, что Некрасов мог любить. Ведь эти строки были написаны, когда уже прошло много лет.

А.Я. Панаевой

Счастливый день!
Его я отмечаю
В семье обыкновенных дней;
С него я жизнь мою считаю,
И праздную его в душе моей.

Их союз был труженическим. Медовые месяцы протекали в хлопотливой работе. Ведь именно в 1848-1849 годах Некрасов с нечеловеческой энергией строил свой журнал «Современник»… Конечно, он втянул в свою работу и её и даже улучил каким-то фанатическим образом время, чтобы написать совместно с нею огромный, забронированный от свирепой цензуры роман. Во время писания этого романа она забеременела и работала с ним до самых родов – девять месяцев. Оба они хотели ребёнка, и можно представить, как дружно, влюблёно и радостно создавали они этот роман. Но роды оказались неудачными. Новорожденный мальчик умер, едва появившись на свет.
Оба они безмерно страдали. Но он нашел в себе силы оплакать и тем разделить безмерность её горя:

Как будто смерть сковала ей уста!
Лицо без мысли, полное смятенья,
Сухие, напряженные глаза –
И, кажется, зарёю обновленья
В них никогда не заблестит слеза

Сложные чувства испытывал поэт, когда решился наконец попытаться отойти от Авдотьи Яковлевны. В письмах В.Боткину, И.С.Тургеневу, Добролюбову он пытался разобраться в себе, в смеси противоречивых чувств. Но какими бы эти чувства не были, в письмах нет ни одного грубого, плохого слова в её адрес. Наоборот, постоянно главным оказывается жалость к ней.

Письмо В.П. Боткину из Рима в октябре 1856 года: «Сказать тебе по секрету – я, кажется, сделал большую глупость, воротившись к Авдотье Яковлевне. Нет, раз погасшая сигара – не вкусна, закуренная снова!.. Сознаваясь в этом, я делаю бессовестную вещь: если бы ты видел, как воскресла бедная женщина, – одного этого другому, кажется, было бы достаточно, чтоб быть довольным, но никакие хронические жертвы не в моём характере. Впрочем, совестно даже и сказать, чтоб это была жертва; – нет, она мне необходима столько же, сколько … и не нужна… Вот тебе и выбирай, что хочешь. Блажен , кто забывать умеет, блажен, кто покидать умеет – и назад не оглядываться… Но сердце моё очень оглядчиво, чёрт бы его побрал! Да и жаль мне её, бедную… Ну, будет. Не показывай это никому.

Что диктует поэту этот горестный трактат любви? Наверное, и ревность, и тоска, и желание остеречь влюбчивого юного друга от чар ещё прекрасной женщины – Некрасов полагал, что Панаева и Добролюбов встретятся в Риме. И ко всему – пришло ощущение финала их отношений: он мог уже делать горькие окончательные выводы о месте этой женщины в своей жизни и ловить себя на том, что странная, неподвластная рассудку любовь ещё живёт в сердце.
Официально Некрасов так и не женился на Панаевой, когда в феврале 1862 года умер Панаев и она овдовела. Они были уже совсем разными людьми, ничего общего не осталось. Произошёл окончательный разрыв. Авдотья Яковлевна вышла замуж за секретаря редакции Головачёва и даже родила долгожданную дочь.
И хотя очевидно, что в совместной жизни этих людей было много страданий и боли, Некрасов умел страстно любить и оставаться человечным в сложных конфликтных ситуациях, умел видеть даже в нелюбимой женщине прежде всего страдающего человека, что дано далеко не всем.

Последний роман в жизни Некрасова

Последний роман в жизни Некрасова (начался в июле 1870 г.) сильно отличался от первого. Он был не очень долог, всего семь лет. Между ним и ею была большая разница в возрасте: ей 23, ему – 49, огромная – в интеллектуальном развитии. Он – знаменитый поэт, умнейший человек России. Она – простая девушка самого скромного происхождения и образования.
Её внешность доносит сохранившаяся фотография и прекрасный словесный портрет, сделанный сыном поэта Плещеева – А.А. Плещеевым, который видел её в 1872 году. По его мнению, она «была красавицей, располагавшей к себе и нежным взглядом, и всегда приветливой улыбкой. Волосы её были светлые, профиль на редкость правильный, римский… Душа русской добрейшей женщины чувствовалось в ней с первого знакомства».
Наверное, многим казалось, что всё быстро закончится мимолётной интрижкой. А произошло настоящее чудо. Стареющий, лысый, с жёлтым лицом человек сумел внушить юной, красивой, живой и весёлой подруге такое сильное чувство, которое сделало её подлинной женой поэта. Под влиянием общения с ним она стремительно развивалась, и новое имя – Зина, Зинаида Николаевна, которое дал ей он, запечатлело эти изменения. В короткое время получилось так, что все его заботы и хлопоты стали её заботами, она разделила все его увлечения и радости, а когда на него обрушилась смертельная болезнь, она и страдания его взяла на себя.
Она любила его стихи и знала их ещё до встречи с ним, слушала его чтение с восторгом и заучивала строки наизусть. Вникала во всё, со временем взяла на себя даже хлопоты по сдаче корректур журнала
Зина оказалась великолепной наездницей и страстной охотницей. Теперь и летние выезды в деревню они совершали вместе, а перед отъездом она радостно объезжала петербургские магазины, закупая подарки для деревенских друзей. Её весёлый нрав преобразил весь быт. Недаром в трудные месяцы болезни он просит:

Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.

О нежности, заботе, внимания, благодарности Некрасова к Зине лучше всего свидетельствуют, конечно, бессмертные стихи цикла «Последние песни», чудные строки в стихах, прямо обращённые к жене – Зине. Но он оценил её ещё до того, как пришли последнее испытание. Сохранились две книги стихов, подаренные ей с такими надписями: «Милому и единственному другу моему Зине. Н.Некрасов.12 февраля 1874; «Милой дорогой Зине. Н.Некрасов. 23 марта 1874». Такие посвящения надо уметь заслужить, но и создать их может только любящее сердце.
Среди событий этих семи лет, снова как-то высвечивающих личность Некрасова есть и поразительные.
Первый – случай с любимой собакой Кадо. Вместе с Зиной покупали они новое охотничье имение – Чудову Луку, которое позволило бы охотиться поближе к Петербургу, не оставляя надолго журнальные дела.
И вот однажды они приезжают на отдых и охоту в Чудову Луку. Едва коляска остановилась, собака вырвалась из рук и радостно ринулась в кусты, почуяв какой-то след Стремительно бросилась за ней Зина с ружьём… Через несколько минут раздался выстрел, и затем страшный крик Зины. Нечаянно она попала в собаку и убила её…
Горе Некрасова было ужасным. Он обожал своих собак, а Кадо был любимцем. Рассказывают, что ни одного слова упрёка он не бросил даже сгоряча в адрес Зины…
Свидетельством удивительной силы и трогательности его чувств лежит около охотничьего домика Некрасова в Чудове гранитная плита, которую он привёз на следующий год, с надписью:

Здесь похоронен Кадо
Чёрный пойнтер,
Был превосходен на охоте
И незаменимый друг дома.
Родился 15 июля 1868г.
Убит случайно на охоте

2 мая 1875 г.

Как во всём, даже в камне на могилу друга-собаки, сказалась большая душа этого человека!
Другой полный драматизма эпизод – венчание за несколько месяцев до смерти. Уже в начале 1877 г. Некрасов составил завещание, не забыв никого, даже Авдотью Яковлевну Панаеву. Тогда же он понял, как сложно положение Зины, с которой он не был обвенчан и которая могла оказаться без всяких прав наследования.
Но он был уже так плох, что об участии в церковной церемонии и не могло быть речи. Много сил потратили друзья, чтобы найти выход.
«По совету митрополита, к которому пришлось обратиться за разрешением, они достали походную церковь-палатку и разместили её в зале некрасовской квартиры» (Жданов В.)